Читать книгу "Вчера  - Фелисия Йап"

– В вашем обращении сказано, что вы уже двадцать лет состоите в смешанном браке, – говорит женщина, скаля зубы в широкой угрожающей улыбке. – Это очень впечатляет, мистер Эванс. В чем секрет такого успеха?

– Не злиться друг на друга одновременно. – После моих слов по комнате пробегает волна смешков. Это побуждает меня подбросить им другую заученную остроту. – Зарабатывать больше, чем Клэр может потратить.

Ответом мне становится громкий хохот. Отлично.

– Разница между моно и дуо меньше, чем люди думают, – продолжаю я, отмечая краем глаза одобрительную мину на лице Роуэна. – Мы с женой научились жить с тем, что у нас есть общего. Каждое утро мы повторяем друг другу свои супружеские клятвы и тот факт, что мы друг друга любим.

– Вы только что пели гимны деткам от смешанных браков, – настаивает женщина, все так же улыбаясь. – Но вы женаты двадцать лет, и у вас нет детей.

– Мы пытались, – отвечаю я, понурив голову для пущего эффекта. – Мой дневник говорит, что Клэр уже много лет мечтает о маленьком. Если повезет, может, когда-нибудь и случится в семье Эванс прибавление.

По комнате проносится сочувственный ропот.

– Я глубоко понимаю ту ментальную и эмоциональную боль, от которой страдают бездетные пары, – продолжаю я. – И буду всячески поддерживать дальнейшие шаги, призванные упростить процесс усыновления. Они позволят многим парам познать родительское счастье. Мне известно, что сто сорок одна пара в Южном Кембриджшире стоит в очереди на усыновление. Эти люди заслужили право стать родителями. Если меня выберут, я сделаю все, чтобы это произошло.

Роуэн может мной гордиться. Кроме всего прочего, я умудрился скрыть тот факт, что не спал со своей женой уже черт знает сколько времени (дата нашего последнего сексуального контакта от меня ускользает). Факт: Клэр никогда не осмелится признаться публично, что наша сексуальная жизнь впала в анабиоз. Правда о наших отношениях останется тайной, известной лишь нам двоим.

У правой стены добивается моего внимания мужчина в костюме и с вычурным коком на голове. С фланга, вцепившись в телевизионную камеру, его подпирает другой мужчина в пиджаке с подплечниками. Объективы направлены прямо на меня.

– Мистер Эванс, – говорит первый, – Брюс Бернард, «Крайм-бит», Ай-ти-ви. Сегодня утром в реке Кэм найден труп женщины.

Черт.

Даже осознавая, что камера этого Бернарда следит за каждым моим вздохом, я ничего не могу поделать с кровью, отливающей от лица. Так вот почему столько журналистов вынюхивает что-то сегодня в Кембридже – и на моей пресс-конференции.

– Личность женщины уже установлена, это София Алисса Эйлинг, проживавшая в Гранчестере, – говорит Бернард. – Сегодня утром вас допрашивала полиция. Можете вы объяснить почему?

Вся комната затаила дыхание. Рядом закоченел Роуэн – могу поклясться, ему тоже срочно нужен глоток воздуха. Я обязан был рассказать ему об утреннем визите Ричардсона и моих следующих мытарствах на Парксайде, но у меня просто не было времени.

Неужели София действительно жила в Гранчестере? Что она там забыла?

– Я… я… гм…

Я глотаю воздух, срочно подыскивая подходящий ответ. Почуяв запах жареного, журналисты вытягивают шеи. Словно стая жадных до свежей крови гиен приближается к своей жертве.

– Я… гм… ужаснулся, услыхав эту новость, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же. – И я понял, что мой долг… гм… помочь полиции. Мой дневник говорит, что я встречался с мисс Эйлинг два года назад на писательской конференции. Судя по ее поведению, она не совсем адекватно относилась ко мне и моим книгам. Полиция, насколько я понимаю, пытается составить ее психологический портрет. Вы ведь журналист из «Крайм-бит», Брюс. Вы наверняка усвоили, что в этом деле могут быть полезны даже самые мелкие детали. Судя по всему, полиция отнюдь не отвергает возможности самоубийства. Между прочим, мисс Эйлинг провела семнадцать лет в изоляции как психически нездоровый человек и вышла оттуда всего два года назад.

Господи боже, неужели выкрутился? Этой последней пикантной подробностью насчет Софии я, кажется, отвел угрозу. Бернард что-то строчит в блокноте, сдвинув от усердия брови. Я незаметно вздыхаю с облегчением. Роуэн, кажется, тоже чуть-чуть расслабляется. Женщина в первом ряду машет мне мобильным телефоном. Я поднимаю руку, надеясь, что ее вопрос отвлечет внимание от Софии.

– Джейн Макдональд, «Женский еженедельник». В прошлом году я брала интервью у вас и у вашей очаровательной жены.

А, да. Факт: в декабре к нам домой приходила брать интервью журналистка по имени Джейн Макдональд. Мой дневник также содержит несколько грубых ремарок по этому поводу. Как выяснилось, ее больше интересовали орхидеи Клэр, чем написанные мною книги, хоть она и утверждала, что изучает нетрадиционные источники литературного вдохновения.

– Мой дневник говорит, что Клэр – необыкновенная женщина, – произносит Макдональд. – На меня произвели огромное впечатление ее пироги и мысли о домашнем хозяйстве. Мы даже поместили в рождественском выпуске несколько фотографий вашей гостиной. С тех пор мы с Клэр иногда перезваниваемся. Мы обе любим экзотические цветы, знаете ли. Точнее сказать, мы время от времени обмениваемся эсэмэсками.

Интересно, куда ее приведет этот бессвязный бубнеж. Но журналистов полагается дослушивать до конца. Так что я лучше помолчу.

– Ваша жена прислала мне эсэмэску… – говорит она, и тон ее намекает на зловещее продолжение. – Всего минуту назад. Очень интересную.

О нет. Я знаю, что сейчас произойдет. Будь ты проклята. Почему я не прервал эту Макдональд раньше и не вызвал кого-нибудь другого? Теперь уже поздно. Комната погрузилась в нетерпеливое молчание. Журналисты подались вперед сплоченной группой, вновь почуяв запах крови. Я прячу правую руку под крышку трибуны и сжимаю пальцы в кулак в надежде остановить дрожь.

Женские козни в собственном доме.

– Она говорит, что разводится с вами, мистер Эванс.

Ярость выгравирована поперек лба Роуэна, выводящего меня из зала для конференций. Сомневаюсь, чтобы когда-то раньше видел его в таком бешенстве.

– Почему ты не сказал мне про Клэр? – спрашивает он, давясь словами. – И про эту утопленницу?

– Я не успел…

– Не успел? Ты же, мать твою, чуть все не угробил!

– Я знаю, но я честно старался все спасти, когда эта баба вдруг вытащила Клэр.

– Спасти?! – Роуэн краснеет еще сильнее. – Ты закопал себя еще глубже – зачем ты наплел, что у вас с Клэр «небольшие разногласия»? И что «скоро все наладится». На этом месте мне очень хотелось встать и захлопнуть тебе рот. Ты понимаешь, что ты наделал?

Я молчу.

– Ты продолбал все, что мог. А попутно оттяпал собственные яйца. Ты признал, что разосрался с Клэр. Из чего следует, что насчет развода она – серьезнее некуда.

Будьте вы все прокляты! Роуэн прав.